Евгений Белогорский - Восточная война [СИ]

- Да, лихо закрутил. Не ожидал, - честно признался Ардатов, совсем не предполагавший, что его идея примет такой полномасштабный оборот.- Дай бог им удачи в этом важном деле, - Граф от чистого сердца пожелал успеха Перовскому.

- Выгорит, у него обязательно выгорит, - убежденно произнес Николай. - Перовский настоящий генерал. Он сто раз отмерит, один отрежет и победу одержит.

- М-да, - мечтательно протянул Михаил Павлович. - Вот бы его к нам, вместо господ Данненберга или Петра Горчакова. Глядишь, тогда и все задумки у светлейшего князя стали бы исполняться так, как надо, а не как бог на душу положит. Тогда бы и англичан под Инкерманом разбили и осаду сняли.

Воспользовавшись случаем Ардатов вновь вернул разговор к проблемам вокруг Севастополя. Используя промахи Меньшикова и Горчакова, он хотел свести старые счеты с людьми, которые в свое время испортили ему много крови.  Михаил Павлович отнюдь не был ангелом в белых одеждах и хорошо помнил все серьезные  обиды, когда-то ему нанесенные в жизни. Его любимая поговорка была: " Кто старое помянет, тому глаз вон. А кто забудет, тому оба". Именно этим устоем Ардатов всегда руководствовался в своей придворной жизни. Меньшикова, Данненберга и Петра Горчакова ему было совершенно не жаль.

- Злой ты, Мишель, стал в своем Севастополе, - с укоризной сказал царь. - Я с тобой радостью делюсь, а ты мне соль на раны сыпешь.

- То не соль то, правда, государь, хоть и горькая. Я этим господам до конца своей жизни того дня не забуду.

От этих слов император передернул плечами и насупился. Неудача под Инкерманом очень сильно взбудоражило столичное общество. Если Альма была расценена как временная неудача, то после Инкермана Петербург широкой волной накрыло пораженческое настроение. Число веривших в победу над противником сильно сократилось и в светских салонах стало очень модным критиковать действия русских войск под Севастополем. Император крайне болезненно реагировал на это, считая себя главным виновником этих неудач, поскольку вручил руководство войсками, по мнению столичного бомонда не тому полководцу. Ардатов хорошо знал об этом из писем императрицы и потому действовал наверняка.

- Хорошо, Мишель, уберу я их из Крыма, но кого же прикажешь мне вместо них ставить? Кого кроме Паскевича? Назови мне имя. А может сам хочешь покомандовать? - холодно спросил Николай.

- Да ставь кого хочешь, государь. Хоть Дмитрия Горчакова - командующего Дунайской армией. Тут дело в отцах-генералах, я об этом тебе уже давно говорил. И потому, думаю, что пора мне, как твоему полномочному представителю, самое время перебираться в Бахчисарай, в ставку. Там от меня гораздо больше пользы будет, чем в Севастополе.

- Ты это серьезно? - удивился царь.

- Серьезней, не бывает, государь. За Севастополь нынче я полностью спокоен, а сидя в осаде войну не выиграешь. Бить надо господ союзников и если посчастливится, то и сбросить в Черное море. А для того, чтобы отцы-генералы быстрей шевелились, толкач хороший нужен. Вот я и стану для тебя тем толкачом. И попутно буду искать молодых и толковых, которых с твоего благословения, буду продвигать и защищать. Очень нужна войскам молодая кровь. - Видя, что при упоминании о молодой крови собеседник загрустил, Ардатов немедленно пустил  вход давно припасенный аргумент.  - Вот кстати присланный тобой полковник Попов наглядный пример. Едва приехал в штаб армии, как тут же сподвиг светлейшего князя к действиям. План разгрома англичан под Инкерманом - это его рук дело. Толково был составлен. Я тогда уж грешным делом, обрадовался, подумал, что ему светлейший князь и поручит исполнение операции, да ошибся. Чином своим Попов для него не вышел. Зато после неудачи мигом его к нам в Севастополь сослал на смешную должность. Ты не возражаешь государь, если я его с собой в Бахчисарай возьму.

- Делай, как сочтешь нужным, - радостно сказал император, обрадовавшись оттого, что его личный выбор с полковником  Поповым оказался верным.

Михаил Павлович тем временем посмотрел на карту и, выразительно щелкнув по ней карандашом, молвил.

- Ну, что же. В этом году отстояли Севастополь, на следующий год надобно и Крым от неприятеля очищать. Как ты думаешь, государь?

- Самая пора. С чего думаешь начинать?

- Конечно с разгрома англичан, государь. Их вдвое меньше, чем французов. И стоят они по-прежнему особняком от лагеря Канробера, так что будем исправлять ошибки Инкермана.

- Не думаю, что они не извлекли урока из этого сражения и не укрепили высоты на подступах к своему лагерю, - сказал император, и Ардатов с ним согласился.

- Конечно, неверно считать лорда Раглана глупее себя, при всех его реальных недостатках. Инкерманские высоты они начали укреплять сразу после боя, опасаясь нашего нового наступления. Ну, да не беда. Всех гор и тропок они все равно не смогут полностью перекрыть. Думаю твой Попов, государь, где-нибудь щелочку да и отыщет. А не отыщет, так я помогу. -  Ардатов легко коснулся карандашом на карте Балаклавы и сделал решительное движение рукой, как будто стирал засевших там англичан. - Разобьем, значит британцев, а там и за самих французов возьмемся.

- Осилите? Не думаешь, что Наполеон ещё одну сотню пришлет.

- Ну, если подкрепление нам будет, то непременно осилим, государь. А то с сорока тысячами гарнизона, трудновато будет им противостоять следующим летом.

- Будет тебе подкрепление. - Твердо заверил император, и благодарно кивнув головой.

Ардатов продолжал. - Собственно говоря, я бы не столько пытался  их разгромить и полностью уничтожить, сколько запереть в лагере и держать в долгой блокаде. Тогда бы от них особого вреда не было, да и у господ дипломатов будет куда больше предметов для переговоров и взаимного торга. Вспомни как фельдмаршал Кутузов, удачно держал в блокаде турецкую армию под Рущуком. Глядишь, и у нас с Бонапартом подобная картина получилась бы.

- Помоги тебе Бог в этом трудном деле, Мишель, - сказал император и истово перекрестился. Однако прагматичный Ардатов смотрел на это дело несколько иначе.

- Бог, то он бог, да вот бы кто помог, а то в одиночку знаешь, царь батюшка, трудновато.

- О чём ты говоришь? - удивился Николай.

- Да про Кавказ я толкую, государь, - пояснил граф.- Ведь кроме Крыма и там нам надобно наступать. Посуди сам; с Шамилем, слава богу, управились, теперь этот абрек нам не страшен, значит пришел наш черед господам союзникам головную боль организовывать, чтобы и у них забот прибавилось. Раз взяли господ турок под свое крыло, извольте помогать, а то они их у нас под Севастополем в качестве тягловой силы используют.